РАЗБОР ГЛАВЫ «ВЫСАДКА»

 

Автор сразу начинает с ошибок: «…Наряду с нейтральным статусом рейда, присутствием иностранных кораблей и неготовностью русских к решительным действиям, отмеченном Мураками, Уриу тем самым еще более увеличивал шансы на безопасную высадку войск.

Однако его опасения были чрезмерными:”Несмотря на то, что Кореец уже стрелял по японцам, русские корабли вели себя с предельной беззаботностью: белье было развешено для просушки, и это создавало странное впечатление, как если бы они были полностью безразличны к драматическим событиям, начинающимся разворачиваться вокруг. Каково же, должно быть, было их изумление, когда они увидели, что японцы были готовы к действию, артиллеристы стояли на палубе в перчатках для заряжания. Возможно, однако, они просто не знали бы что делать”,- делился своими впечатлениями Кичитаро Того (племянник командующего Обьединенным Флотом), находящийся на борту “Нанива”…». Затем следует фраза: «В.Ф.Руднев, тем временем, получив сообщение Беляева, отправился к командиру английского крейсера «Тальбот» Л.Бейли».

 

Таким образом, хронология событий Абакусом изложена. Сразу возникают вопросы:

 

1. К каким решительным действиям должны быть готовы русские, если на нейтральный рейд в мирное время пришли корабли и суда другой нации (даже и вероятного противника)? Тем более, командир «Варяга» еще ничего не знает о провокации, устроенной японцами против «Корейца».

2. 26 января (8 февраля) 1904 г. - понедельник. А в этот день, согласно «Нормальному еженедельному расписанию для умеренного климата», утром команда занимается «мытьем коек и белья, подстилок из-под баков». Все это сушилось, сушится и еще долго будет сушиться на кораблях, стоящих на якорях, на бельевых и коечных леерах. Так что подобные «флаги расцвечивания» нисколько не режут моряку глаз. Почему заключаю: всякие «боевые воспоминания» и комментарии к ним - для «крутости» сюжета.

3. А что должны делать подчиненные В. Ф. Руднева, если командир «Варяга» имеет четкие указания (пункт 2-й инструкции от Наместника) «не препятствовать высадке японских войск, когда бы таковая свершилась до объявления войны»?

4. В своем тексте Абакус приводит дистанцию между русскими кораблями и японскими миноносцами в два кабельтова и более. Даже в бинокль на таком расстоянии тяжело отличить обычные перчатки «для сугрева» от перчаток для заряжания орудий. Все-таки была зима. (Кстати, рассматривая стрельбу японских моряков из 152-мм орудий, запечатленную на фотографии в книге Н. С. Сеппинга Райта «С адмиралом Того», отмечаю полное отсутствие у личного состава «изделий из ткани, ниток, кожи с отделениями для каждого пальца, надеваемых на кисти рук». Событие, правда, отображено летом.)

 

Относительно последнего пункта можно сказать, что Абакус увлекается излишней деталировкой в ущерб общему. Вот, например, он пишет: «Генерал-майор Ясуцуна Кигоши, который командовал авангардом, представлял совой внушительную и импозантную фигуру, в шинели с красными отворотами, темно-синей униформе, украшенной большой серебряной звездой, и в высоких сапогах».

Ну и что? Как красные отвороты и т. д. влияют на разворачивающиеся события?

С большой долей уверенности предполагаю, что таким нехитрым приемчиком автор дает понять, какими «настоящими» источниками он пользуется. Способ давления устарел: сейчас в России на книжных развалах литературы о войне 1904-1905 гг. предостаточно. Думаю, в америках ее поменее будет. Зато у Абакуса явный перекос: он считает достойными внимания лишь книги, вышедшие на Западе, почему для него рапорт командира канонерской лодки «Кореец» писан с «ошибками» и он берет на себя смелость (граничащую с наглостью) «подправить» его.

Разумеется, взгляды очевидцев могут кардинально расходиться не только в мелочах, но и в целом. Но для исследователя, пока он не доказал ложность одних и верность других, все мнения равноценны. Значит, Абакус, не сумев занять беспристрастную «дистанцию», из объективного исследователя превращается в тенденциозно освещающего события субъекта, а значит, делает ошибку. Впрочем, такой способ ненаучной борьбы, когда автор расходует свои силы на создание эффекта правдоподобия, известен и никого подобным поведением не удивишь.

 

Больше всего Абакус «уважает» не процесс установления истины, а поиск ошибок у Р. М. Мельникова. Иногда это ему удается, особенно если факт лежит на поверхности. Вот не могли капитаны 1 ранга В. Ф. Руднев и Бейли встретиться вечером 26-го с адмиралом Уриу по одной простой причине: последнего-то на рейде не было! Абакус здесь, мягко говоря, лукавит, когда выдает ошибку одного автора за «русскую версию». В официальной истории приведен рапорт командира «Варяга» № 103 от 06.02.1904 г., где есть сведения, что офицеры были на старшем японском корабле, так как «адмирал вернулся за остров Иодольми, не приходя на рейд» (Русско-яп. война 1904-1905 гг. Действия флота. Документы. СПБ: типография Морского министерства. - Отдел III. - Кн. 1. - Вып. 7. - С. 145).

 

Абакус «впадает в удивление», что в корабельном журнале «Варяга» нет записей о приготовлении корабля к отражению минной атаки. (Что за «корабельный журнал»? Скорее всего, речь идет о вахтенном журнале.) Зато этот момент отражен у Р. М. Мельникова на странице 180-й: «…На «Варяге» проверили пожарные шланги, задраили водонепроницаемые двери и горловины, подали из погребов снаряды и патроны для кранцев первых выстрелов (ЦГА ВМФ, ф. 870, оп. 1, д. 30585, л. 90)».

И вообще ведение документации на русском крейсере происходило не по правилам, «установленным» Абакусом: «Начая (так в тексте - Тим.) с 8 часов, журнал заполнялся уже после боя и, видимо, самым Рудневым, так как подписей вахтенных начальников нет. Изложение событий идет под сильным влиянием последующих действий и субъективных оценок».

Хотелось бы найти такого человека, который, выйдя из боя, рассказывал о своих переживаниях, поступках без сильного влияния «последующих действий и субъективных оценок». Без всякого сомнения, «объективное» мнение может быть у японских авторов и самого Абакуса. Но не знает автор только что приведенных тезисов статьи № 480 морского устава 1899 г., которая гласит, что "командиры батарей и башен назначаются командиром корабля из числа вахтенных начальников…". Таким образом, не до вахтенного журнала этим должностным лицам.

Кроме всего, командир корабля имеет право в любое время в любой корабельный журнал записывать все, что считает нужным. Такова уж его доля. Вполне естественно, что о ключевых моментах, произошедших 26 и 27 числа, писал самый главный очевидец - В. Ф. Руднев. Было бы немного странно, если бы эту функцию взял на себя кто-нибудь другой, так как только командир-единоначальник является центром сосредоточения поступающей и исходящей информации, владеет полным объемом фактов.

Потом, Абакус неоднократно упрекает В. Ф. Руднева в пассивности. И вот, когда офицер «наконец-то» сделал то, что ему положено, он все равно не угодил «историку»!

Ой! Как я сразу не сообразил!? Ведь русские моряки в своих рапортах ОПРАВДЫВАЮТСЯ, а японские - ПИШУТ ИСТОРИЮ! Так считает «сам» Абакус!

 

Убыв на британский крейсер, а затем посетив (вместе с Бейли) японский корабль, В. Ф. Руднев, согласно «приговору» Абакуса, бросил «Варяг» на произвол судьбы. Но вот Уриу отсутствовал на рейде Чемульпо, то есть там, где разворачивались главные события вечера 26-го января. Однако в его действиях Абакус ничего криминального не находит. А ведь подчиненный японского адмирала (командир корабля, который общался со старшим на рейде) очень несолидно выглядел, когда на прямо поставленные вопросы отделывался «немогузнайством».

Пока адмирала Уриу, находясь в десяти милях от порта, руководил своим отрядом и ожидал докладов, командир крейсера «Варяг» тоже ДЕЙСТВОВАЛ. В. Ф. Руднев верно поступил, заставив «работать» в свою пользу британца Бэйли - представителя союзной для японцев страны. Он добился гарантий того, что японцы стрельбу на рейде не начнут, «включил» в разворачивающиеся события представителей других наций. Разве мало? (Причем, грамотно «прикрылся» британцем: побывал в логове неприятеля и возвратился оттуда целым и невредимым. Сообщу, что в приватной беседе один историк поведал мне, что накануне событий в Чемульпо одного матроса с «Варяга» японцы взяли в «плен» еще до начала боевых действий.)

За командира корабля остался старший офицер, которому Абакус в предыдущей главе дал лестную оценку. Так что все на русском крейсере было под контролем.

С этим, кажется, разобрались. Непонятны только такие слова Абакуса: «На палубы безкомандного русского крейсера высыпали моряки, которые толпились у борта, наблюдая за высадкой японцев. Никакой подготовки к отражению "минной атаки" не наблюдалось. Ни одна из труб „Варяга“ к тому времени не дымила (под паром были только 3 дежурных котла для обеспечения стояночных нужд корабля - отопления и т. д.) и ни один русский корабль не был готов к сражению…")».

Вопрос первый. Если работали три котла, то куда девался дым, если ни одна труба не дымила?

Вопрос второй. Зачем нужно для отражения минной атаки разводить пары во всех котлах? Как известно, пары нужны для дачи кораблем хода. Артиллерия и мины здесь ни при чем. А машины крейсера были готовы к походу, когда это было нужно. Зачем изматывать кочегаров? Дистанция между противоборствующими сторонами позволяла использовать минное оружие без какого-либо боевого маневрирования.

Ну а прилагательное «безкомандный» очень сложно для восприятия. То ли команды на корабле нет (хотя она, пишет Абакус, высыпала на палубы), то ли крейсер без командира (а старший офицер на что? тогда у японцев корабли на рейде можно называть «безадмиральскими»?).

Вообще-то описывать прошлое легко. Знай только сверяй свои реплики с «фактическими фактами», чтобы уж совсем не оторваться от действительности. Но Абакус и этого не может!

Вот не было В. Ф. Руднева вечером на борту своего крейсера - это, по Абакусу, очень плохо. И не так все, когда рассмотреть события в целом и беспристрастно. Если бы в это время началась перестрелка между русскими кораблями и японскими, то вина командира «Варяга» не вызывает сомнения: он не оказался в нужный момент в нужном месте.

Зато комментарий к отсутствию на рейде Чемульпо японского адмирала отсутствует, хотя встретиться с капитанами 1 ранга В. Ф. Рудневым и Бейли должен был именно Уриу, чтобы как-то утрясти конфликт между своими отрядом и канонерской лодкой «Кореец». В роли старшего японского офицера пришлось выступить одному из командиров кораблей, который оказался явно не на высоте положения (детские вопросы и реакция, уход от прямо поставленных вопросов).

Вот теперь можно сказать, что командир «Варяга» каждый раз был на острие событий, буквально жил обстановкой, а японский адмирал не препятствовал разрастанию спорной ситуации. Все это лишний раз доказывает агрессивность политики Японии.

 

«Провинился» перед Абакусом капитан 1 ранга В. Ф. Руднев и в том, что спал накануне боя. Я скажу кратко: и правильно делал. Вахта вела наблюдение за японцами, фиксируя любое перемещение по рейду. Зачем себя изматывать ненужными «бдениями»? Тем более, на следующий день командиру пришлось перенести нечеловеческое напряжение. Не понимает Абакус, что такое «командирский сон».

 

Трудно читать постоянные логические натяжки и толкование событий лишь в одном направлении. Следующий абзац вызывает стыд: неужели это мог написать взрослый человек?

«Теперь, выполнив "обязательную программу", Уриу мог приступить к не менее деликатной операции по "выковыриванию" русских кораблей из Чемульпо. Причем надо было сделать это так, чтобы не повредить транспортной способности порта, не испортить репутацию Японии конфликтом с державами, чьи корабли находились там в качестве нейтральных стационеров и, наконец, не понести серьезных потерь. Необходимым условием для этого - надо было как-то выманить русских. Тогда можно было бы не бояться повредить портовые сооружения или затопить противника на фарватере. Не надо было бы нарушать нейтралитет. И, в случае относительной неудачи боя, порт все равно оставался за японцами. Не надо было прилагать новых, дополнительных усилий для повтора операции».

(Я с трудом, после неоднократных перечитываний, как-то уяснил написанное. Туманность в изложении точно определяет надуманность мыслей автора.)

Да, уж очень «деликатно» японцы вели себя в Чемульпо… Не взирая на присутствие иностранных кораблей, делали, что хотели. Нейтральную Корею взяли и оккупировали. Очень «тонко» заставили «Варяг» и «Кореец» покинуть рейд: послали ультиматум. А после боя «попросили» иностранные корабли отметить японский национальный праздник. (На стационерах, конечно, сразу согласились.)

Абакус себя и других в конец запутал: то опасается повредить транспортную способность порта, испортить репутацию Японии и понести потери; то (через одно предложение) пишет прямо противоположное: выманив русских, можно не бояться повредить портовые сооружения (а зачем тогда их повреждать?) или затопить противника на фарватере. Полная неясность и в таком моменте: «затопление противника на фарватере» - это и есть выманить его из Чемульпо?

Не до конца обдумана фраза, в чьих руках можно считать порт. Если войска уже высадились, то берег можно считать находящимся под контролем японцев и необходимость в повторной операции отпадает. И как могли два русских корабля вынудить войска возвратиться на свои суда и убраться восвояси?

Понятно, что данное место в статье чрезвычайно слабое.

 

Далее Абакус пишет: «Кроме того, в бою на рейде вызвал бы немедленную реакцию нейтральных судов. Русские верили, что англичане, не говоря уж о французах, "совершенно готовы открыть огонь" по нарушителям нейтралитета».

Абакус убеждает нас, что «присутствие (на рейде - Тим) иностранных военный кораблей предотвращало боевые действия… Это понимали японцы, понимали иностранцы и японцы понимали, что иностранцы это понимают…».

Делаю вывод: все всё понимают, и боя на рейде не будет. Тогда почему В. Ф. Руднев покинул Чемульпо? Значит были какие-то причины?

Точно, были. Абакус говорит, что пойти на прорыв можно из любви к внешним эффектам.

Конечно, не так. На самом деле «западники спасовали» перед беспардонными японцами, отказали В. Ф. Рудневу в помощи. Разве можно считать «протест» командиров настоящим протестом?

Теперь о галантном стиле ультиматума, который «помог» японскому адмиралу «выманить» русские корабли. Здесь себя Абакус выдает с головой: никогда он не читал дипломатических документов, когда «одна Высокая Договаривающаяся Сторона имеет честь предложить Другой Высокой Договаривающейся Стороне» какую-нибудь гадость. Ультиматум исполнен типовыми дипломатическими выражениями, «подкрепленными» корабельными орудиями. Каждое слово было всеми (и иностранцами в том числе) воспринято весьма серьезно. Пункт второй и третий протокола заседания командиров на крейсере «Talbot» кладут Абакуса, утверждающего, что японцы своим ультиматумом блефовали, на обе лопатки:

2) «…в случае, если русские военные суда не оставят рейда, мы решили покинуть нашу стоянку до 4-х часов пополудни и стать на якоре севернее, так как в настоящем положении наши суда могут получить повреждения, если японская эскадра будет атаковать русские суда, не взирая на наш протест; и

3) командир «Варяга», который тоже присутствовал на «Talbot», заявил, что хотя он и не получил еще от японского адмирала ультиматума, он все-таки выйдет до полудня в море и просил сопровождать русские суда до выхода из нейтральных вод. Мы ответили ему, что не можем согласиться на это, так как это было бы нарушением нейтралитета» (Русско-яп. война 1904-1905 гг. - Книга 1. - Работа исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном штабе. - СПБ: типография В. Д. Смирнова. 1912. - С. 302).

(Надо сказать, что эти пункты отсутствуют в статье Абакуса. Вот так он «пишет» историю.)

Весь этот «международный протест» - пустышка. Именно так адмирал Уриу и реагировал на него. (Забегая вперед, сообщу еще один факт, показывающий полное послушание стационеров: когда попытка прорыва не удалась, и «Варяг» с «Корейцем» возвратились на рейд, все иностранные корабли стояли с разведенными парами и были готовы уйти.)

Естественно, «нейтральное» поведение командиров стационеров раскрывало все планы В. Ф. Руднева и вынуждало его покинуть Чемульпо, ибо бой на рейде еще невыгоднее, чем на фарватере. «Цивилизованные» европейцы «цивилизованно сдали» русских моряков.

Ну а слова про «презрение к "желтым обезьянам", убежденность в их расовой неполноценности» целиком лежат на совести Абакуса.

Очень плохое и другое словоизвержение: «надо было поставить Руднева именно в такое положение, при котором он «"устыдился" бы "бегства"».

Куда из Чемульпо может крейсер «бежать»? Вверх по течению реки Сан? Вот и получается, что «бегство» - это «движение» в сторону неприятеля: прорыв, бой с превосходящими силами.

 

Совершенно жалок и следующий кусок статьи: «Весьма показательная запись в корабельном журнале. Прежде всего обращает на себя внимание явно поздняя вставка о единственной теме решения кают- компании - не сдаваться. Здесь Руднев начинает свою оправдательную кампанию, в основе которой - главное, что не сдались. Только в этом, якобы, была главная цель русских и, как бы заметим попутно - старания японцев. А значит, каким-то образом не попавшие в плен русские моряки - победители. Однако, видимо опасаясь что кто либо из офицеров может уличить его впоследствии, Руднев делает оговорку, что мероприятия, предотвращающие сдачу корабля (подготовка к взрыву) были лишь когда-то "впоследствии". Интересно так же указание на то, что сам Руднев считал бой в шхерах неудобным прежде всего для японцев, так как они не могли занять выгодной позиции и использовать все свой силы».

Чего так Абакус цепляется к словам, что сдачи в плен не будет? Это не поздние времена, когда в СССР за подобное деяние карали по всей строгости закона. Ответ напрашивается сам собой: автор статьи «неразвит» в морском уставе 1899 г. А ведь была в нем статья № 354:

"Во время сражения командир подает пример мужества и продолжает бой до последней возможности. Во избежание бесполезного кровопролития, ему разрешается, но не иначе, как с общего согласия всех офицеров, сдать корабль в нижеследующих случаях:

1. Если корабль будет так пробит, что нельзя одолеть течи и он видимо начинает тонуть.

2. Если все заряды и снаряды истрачены, артиллерия сбита и вообще способы обороны истощены, или потеря в людях столь значительна, что сопротивление окажется совершенно невозможным; и

3. В случае пожара, который нельзя погасить своими средствами и если притом, во всех означенных случаях, не будет возможности истребить корабль и искать спасения команды на берегу или в шлюпках. Во всяком случае, перед сдачей корабля, командир обязан истребить сигнальные книги, секретные карты и все имеющиеся у него важные бумаги и инструкции".

Можно теперь заключить, что слова В. Ф. Руднева воодушевляют и нацеливают людей на самый решительный бой. Честь и хвала командиру «Варяга» за это! (Тем более, если сравнить эмоциональность обращения к команде В. Ф. Руднева с угодливым «чего изволите?» иностранных командиров.)

…Если «Варягу» было тесно на фарватере, то чего уже тут говорить о японских кораблях! Они даже линию баталии образовать не могли и шли стройной «кучкой».

 

Свою главу Абакус завершает обращением В.Ф.Руднева к экипажу («…Исполните ваши обязанности точно, спокойно, не торопясь, особенно комендоры, помня, что каждый снаряд должен нанести вред неприятелю…») и собственным комментарием совершенно уместных в описываемой ситуации слов: «…Для понимания дальнейших событий так же небезынтересно напоминание комендорам не увлекаться скорострельностью в ущерб точности. Руднев знал свою команду..».

Куда он клонит, известно: в следующих главах «историк», продолжая русофобствовать, упрекнет комендоров в излишней горячности в бою. (Помнится, год назад «неожиданно» выяснилось, что у самого Абакуса есть нервы.) Опровергнуть его глупость можно даже сведениями, почерпнутыми из детской книжки «Удар и защита» (М., Л.: издательство детской литературы. - 1941. - С.78, 79):

«…В 1861 году американец Гатлинг сделал десятиствольное ружье, поставленное, как пушка, на колеса.

Стволы гатлинговского пулемета были расположены по кругу. Сзади к ним был приставлен барабан с хитроумным механизмом. Из барабана торчала рукоятка. Стоило только ее повертеть, как механизм внутри барабана сам начинал заряжать патронами ствол за стволом и стрелять…

…Но дело портили два крупных недостатка…

Второй недостаток - механизм в барабане был очень сложен и часто капризничал. Ручку нужно было вертеть не спеша. Однако в бою трудно сохранить спокойствие. Невольно стрелок начинал вертеть рукоятку быстрее. А этого было достаточно, чтобы где-то застрял патрон и стрельба совсем прекратилась.

Поэтому орудием Гатлинга были не очень довольны и применяли его редко.»

Выходит, в экстремальной ситуации адреналин в крови «гуляет» не только у комендоров «Варяга», но «даже» у американцев.

Таким образом, Абакус окончательно зарапортовался.

 

Выводы по главе:

 

1. Уровень «историка» Абакуса не выдерживает даже легкой критики. Понимания темы у автора - минимум, зато тенденциозности - чересчур. Об исторической ценности можно и не говорить, но вот историческая вредность главы - махровая.

2. Хотя, конечно, всем, имеющим страсть к изучению иностранной униформы, а также модельерам, будет интересно узнать, какие регалии и цвета материи придают японской фигуре внушительность и импозантность.

3. Опровергать Абакуса несложно. Вполне хватило нескольких выписок из официальных документов и цитаты из одного произведения, предназначенного для начальной школы. (Такими темпами не перейти бы вскоре на дошкольную литературу как основу критики!) В основном была задействована обычная логика.

4. Подчеркну, что для полного раскрытия темы автору также не хватает ни желания разобраться в событиях, ни соответствующего «набора» первоисточников. Заключения, основанные на этих «параметрах», - верный путь превращения опубликованной работы в опус «второй свежести».

5. В действиях В. Ф. Руднева перед боем не усматриваю ни одной ошибки.

Тим

 

Вступление
Глава 1   Глава 2
Глава 3   Глава 4
Глава 5   Глава 6
Глава 7   Глава 8
Глава 9   Глава 10
Глава 11   Глава 12
Глава 13   Глава 14
Глава 15    
 

На главную страницу