РАЗБОР ГЛАВЫ «ПОТЕРИ»

Абакус «стал» моей специальностью. Это дает право отметить новейшее своеобразие в поведении: мимикрия в чистом виде - единственная забота названного субъекта. Фактов, порочащих командирские дарования В. Ф. Руднева, у Абакуса нет и не будет. Вот почему у него и появилось желание раствориться на фоне свежеиспеченных книг, где идет разговор о событиях 100-летней давности. Истекая глупостью и ядом, выхватывает чужеземец отдельные фразы, создавая видимость что и другие авторы стоят на позициях беспощадной критики героев Чемульпо. Статейка, таким образом, постоянно увеличивается в объеме, но лучше не становится.

Отсутствие элементарных навыков написания документов - очередной отличительный признак Абакуса. Только в его голову могла прийти дикая идея разместить главу «Потери» в разделе «Выводы», хотя правильнее было бы пораньше ознакомить читателей с этими сведениями.

Вероятно, ошарашенный свободным соревнованием умов в Интернете, профан твердо решил сделать все ошибки, какие только возможны. Одной низкой квалификацией данный феномен не объяснишь. Вот невольно и напрашивается вопрос, а может ли иностранец - при отсутствии доброй воли - сказать что-либо толковое о русской истории?..

Взмудрю еще раз Абакуса - есть за что. Пусть хотя бы селезенкой поёкает, если сердца нет…

Повреждения крейсера «Варяг» по корпусу, установленные Исторической комиссией, таковы: «Подбиты десять 6-дюймовых орудий, семь 75-мм и все 47-мм; разрушен верхний мостик; обнаружена большая пробоина в 3-ей кочегарке и еще четыре пробоины в других местах; разрушено верхнее колено 3-ей дымовой трубы, изрешечены все вентиляторы и шлюпки; пробита во многих местах верхняя палуба; разрушена командирская рубка; поврежден фор-марс; перебита труба, защищавшая рулевые приводы. Кроме того, было обнаружено много других более мелких повреждений. Машина сохранилась благодаря броневым крышкам, сохранились также и шахты подачи, хотя прислуга, стоявшая у них, почти вся пострадала» (Русско-японская война 1904-1905 гг. Работа Исторической комиссии по описанию действий флота в войну 1904-1905 гг. при Морском Генеральном штабе. - СПБ: типография В. Д. Смирнова, 1912. Книга 1. - С. 311).

После постановки на якорь на «Варяге» завели второй пластырь и приступили к исправлению повреждений.

В целом и Абакус согласен с приведенным перечнем. Однако, себе в угоду, пишет: «Как видим, ни одно из указанных повреждений (ни все они в совокупности) не предстваляло опасности непосредственно для корабля и не лишало его боеспособности. 6” орудия не указаны (в отличии от 47-мм) “негодными к стрельбе”, а “серьезные повреждения” не объяснены и категория носит не только субъективный, но и анонимный характер. Поробоины в верхней палубе и в одной из труб никакого влияния на боеспособность не имели. Разрушение каюты командира было, безусловно трагично, лично для Руднева, но на способность “Варяга” вести бой влияло не более, чем “пробоины” в палубе. Если Руднев называет течи в ямах #10 и #12 “огромнымой пробоиной”, то можно представить эти 4 другие просто “пробоины”, которые не заметили вообще, по крайней мере за час (с 12:20), когда последний снаряд поразил корабль, до минимум 13:20)… То, что руль в положении “прямо” никак о безнадежности не говорит. Это опровергает любые догадки о “заклинивании”. Крен легко мог быть выровнен затоплением противоположных ям. Незначительно повреждение одной трубы из четырех не могло существенно снизить скорость».

Хорошо еще, что Абакус не берется «доказать», куда придутся следующие попадания японских снарядов.

Ну а каково мнение специалистов военно-морского дела?

Командующий немецким флотом в 1-ю мировую войну адмирал Р. Шеер, понимая, что «каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», не посчитал лишним предостеречь исследователей: «При критическом разборе событий следует помнить, что образ действий флотоводца зависит от впечатлений, возникающих непосредственно на месте событий. Обстановка может рисоваться ошибочно, но это выясняется лишь впоследствии, в результате донесения своего корабля или на основе ценных дополнений, в виде наложения событий, сделанного противной стороной. Искусство флотоводца заключается в том, чтобы составить себе приблизительно верную картину на основании мгновенно возникающих представлений и в соответствии с этим и действовать. Историк впоследствии может сделать тактические выводы о том, где и когда были совершены явные ошибки или в каких случаях на основе лучшего понимания обстановки напрашивалось решение, сулившее большие выгоды. Но и здесь уместна некоторая сдержанность в тех случаях. когда желают доказать, что иное решение, безусловно, было бы выгоднее… Подвергая критике морское сражение, можно, конечно, выяснить, почему оно разыгралось в той форме, в которой оно произошло в действительности, но если желают доказать, как именно оно протекало бы при иных условиях, то всегда стоят на зыбкой почве» (Шеер Р. Германский флот в мировую войну. - М.:ЭКСМО, Изографус; СПБ: Terra Fantastica, 2002. - С.204, 205).

Вот о чем надо помнить, чтобы не скатиться на уровень абакусов, желающих везде рядить да всех судить.

Приведу установленные факты:

- большая часть орудий главного калибра «Варяга» вышла из строя или получила повреждения;

- более половины 75-мм и все 47-мм пушки подбиты;

- повреждение дымовой трубы скажется на скорости корабля;

- крен на левый борт увеличивается;

- потери в орудийных расчетах весьма значительны;

- большого хода нет и не будет;

- численное преимущество - у японской стороны.

И после этого делать вывод, что корабль боеспособен? Такое может только Абакус.

К тому же, критикан, замечая соринку в чужом глазу, в своем бревна не видит. Он, говоря о «субъективном и анонимном характере о неконкретности повреждений» орудий, не утруждает себя точными критериями (желательно выраженных числами), позволяющими определить боевые возможности «Варяга». Например: на основании таких-то документов (расчетов, требований и пр.) считать, что с таким-то количеством орудий, таким-то состоянием машин и т. д. боевой потенциал крейсера позволяет выполнить такую-то задачу в такие-то сроки. Но такие-то повреждения по корпусу и механизмам, оружию и вооружению дают основания командиру отказаться от первоначального плана и отдать приказ покинуть корабль. Вопрос высшей степени сложности, на который ответить, думаю, невозможно.

Поэтому упрекать капитана 1 ранга В. Ф. Руднева не в чем, так как он жил и действовал в конкретной обстановке, знал корабль лучше Абакуса и своих полномочий не превысил.

Следующие две страницы автор главы заполняет «прыжками» вокруг орудия № 8, усиленно недоумевая, почему командир «Варяга» указал эту пушку выведенной в бою из строя, а в воспоминаниях командира «Паскаля» говорится, что «произвести выстрел теперь же можно лишь из двух орудий, возле одного из которых, того, что за номером 8, я увидел вставший по тревоге сводный расчет во главе с раненым мичманом».

А на снимке, сделанном после возвращения русского корабля на рейд, Абакус заметил людей рядом с указанной пушкой. (Трактовка времени события абсолютно алогична. «В действительности на фотографии запечатлена как раз минута, когда корабль покинула команда» - это начало «расследования». Тем не менее, расчет находится у орудия, то есть часть экипажа все еще находится на борту. Противоречие? Конечно!)

Не сомневаюсь, что:

- кружок страстных любителей рассматривать фотографии и делать скоропалительные выводы обширен;

- старательно уходить от напрашивающихся вопросов - признак плохо выполненной работы.

Учитывая неопределенность количественной оценки боеспособности «Варяга», придирка к одному орудию несерьезна. А невыясненные обстоятельства следующие:

- орудие № 8 могло быть введено в строй после поворота на обратный курс путем замены поврежденного механизма целым, снятым с другого орудия (разбитого или исправного, но расположенного на борту, откуда японцев не видать);

- боевая эксплуатация орудия № 8 (как и других уцелевших пушек) возможна, но с ограничениями;

- расчет орудия № 8 (как и других уцелевших пушек) составлен из артиллеристов различных боевых постов, а то и матросов иных специальностей (в последнем случае нельзя надеяться как на успешность стрельбы, так и на полноценную эксплуатацию механизмов, у которых отсутствует часть личного состава).

Вот только после ответов на поставленные вопросы можно делать конкретные выводы. Всякий честный историк, если не имеет необходимых данных, предпочтет миновать скользкое место без комментарий. Или примет точку зрения более компетентных людей, чтобы не быть верхоглядом.

Далее, как повелось на сайте «Абакус», сравнение повреждений крейсеров «Варяг» и «Аврора» сводится к тому, что последний «корабль не только держался на плаву и сохранял способность двигаться, но и сумел прорваться сквозь вражескую эскадру и дойти до Манилы».

Затем иноземцем сделаны попытки найти убедительные аналогии, накладывая на события в Чемульпо действия крейсеров «Аскольд» и «Диана» в бою 28 июля 1904 г. И все ради того, чтобы сказать: «Варяг» непременно разобьет отряд контр-адмирала Уриу.

Утверждения голословны, и в обоих случаях (Цусима, прорыв 1-й эскадры из Порт-Артура) незнайка от истории не учитывает возможность свободного маневрирования крейсеров «Аврора», «Аскольд» и «Диана», а также не в состоянии понять важный аспект: взятые для примера корабли поставленные им боевые задачи (достижение Владивостока) не выполнили.

Не обнаруживает автор стремление «разместить» в своей голове тот факт, что различные корабли и устроены различно. У «Варяга» крен на левый борт увеличивался, то есть вода распространялась по кораблю. Затопление отсеков противоположного борта с целью выровнять крейсер усугубило бы состояние корабля: теперь уже помещения и правого борта заполнялись водой. Или тогда надо обосновать, что правый борт герметичнее левого.

И сравнивать повреждения кораблей, полученных в результате применения по ним оружия, некорректно. Все так бывает индивидуально, и адмирал Шеер вновь предупреждал, что не стоит увлекаться механическим анализом событий: «…В достижении успеха главную роль играет действие оружия, которое не поддается математическому анализу (то есть невозможно предугадать, какое место корабля будет в бою поражено и меру воздействия от взрыва - Тим). Я напомню об одном попадании, которое 24 января 1915 г. причинило нашему линейному крейсеру «Зейдлиц» столь значительное повреждение, что на этом основании сочли необходимым сделать вывод о том, что эти корабли в состоянии выдержать лишь небольшое число попаданий снарядов крупного калибра, однако же в следующем сражении было доказано обратное. Удачное попадание, может, конечно, решить участь даже самого мощного корабля…» (Указанное сочинение. - С. 205).

Теперь, все уяснив, можно заключить, что Абакус не может ни «распаковать», ни «упаковать» факты. По всей видимости, его аналитический аппарат не приучен держать рабочие нагрузки…

«Сильные головные боли и общую слабость» у командира русского крейсера Абакусом в главе упоминаются. Но насколько толкования о ранении мерзки, настолько же искажен смысл приводимого места из книги «Варяг» В. И. Катаева. А занят не наш историк подтасовкой фактов: если контузия командира корабля не может стать основанием для прибавки пенсии, то, значит, и самочувствие в бою было великолепным.

Ничуть не удивлен Абакусом, ибо он давно прочитан и просчитан. Только так и может злобствовать отъявленный «aback» (что на сленге означает «ошеломленный, пораженный, захваченный врасплох»). В очень познавательных книжках пишут, как может вести себя неустойчивая личность в стрессовых ситуациях, «…когда могут проявиться две формы аффекта: состояние ажитации и кратковременный ступор. При ажитированном состоянии в ответ на раздражители, сигнализирующие об опасности… на первый план выступает беспокойство, тревога, растерянность. Возбуждение выражается главным образом в суетливости, в возможности осуществлять только простые автоматизированные акты под влиянием попавших в поле зрения случайных раздражителей. Мыслительные процессы при этом замедлены. Способность понимать сложные взаимосвязи между явлениями, требующая суждений и умозаключений нарушается. У человека может возникнуть чувство пустоты в голове, отмечаться отсутствие мыслей. Могут появиться вегетативные нарушения в виде …дрожания рук… Кратковременный ступор характеризуется внезапным оцепенением человека» (Житницкий М.И. Я принимаю решение… Психолого-педагогический аспект принятия решения. - СПБ: ВВМУ им. М. В. Фрунзе, 1993. - С. 33).

Таким образом, приняв к сведению и отмеченные ранее отклонения в поведении, у интернет-особы имеются все признаки ажитации. Впрочем, и впасть в ступор Абакусу еще не поздно.

Завершающие главу фразы свидетельствуют об избыточном доверии Абакуса к японской официальной истории. Все четыре тома «Описания военных действий на море в 37-38 гг. Мейдзи (в 1904-1905 гг.)», составленные Морским Генеральным штабом в Токио, - это истина «второй свежести». Ошибок там хватает.

Лишний раз вижу, что тема потерь японцев до сих пор не исследована, и Абакус далек от разрешения проблемы.

Итак, диагноз объекта наблюдения таков:

Американское око -

Однобоко…

Американское ухо -

К фактам глухо…

Американский рот -

Всегда врет…

Зато тело

Пропотело!..

Выводы по главе «Потери»:

1. Ни одно авторское положение нельзя считать доказанным.

2. Абакус даже не сумел выяснить весь перечень вопросов, возникающих при раскрытии темы.

3. В действиях командира «Варяга» нельзя усмотреть какого-либо нарушения закона.

4. Ценность главы - нулевая.

Тим