РАЗБОР ГЛАВЫ «ПОДВИГ "ВАРЯГА"»

…Молча наблюдать за красноречивым поведением Абакуса - также не самое последнее занятие. И в искусстве риторическом есть «витийство словесное», а есть и «телесное». Пребывает антигерой в интересном положении: то ли в ауте, то ли в творческом нокауте…

Внезапно вижу доморощенного историка на другом форуме, где он сетует о преждевременном закрытии обсуждаемых тем и заверяет, что его интерпретация событий при Чемульпо носит исключительно дискуссионный характер. Естественно спросить: а кто же мешает участвовать в споре? Ведь о его статье речь идет! И никто его за руки-ноги не держит…

Но только я пошел на «полемическое сближение», как Абакус его не возжелал. Не буду утверждать, что огорчен.

Такой вот имею «тактический фон» перед началом критического разбора главы…

9-го февраля сего года молебны в православных храмах возвестили, что честь русского флага экипажи «Варяга» и «Корейца» не посрамили. Неделей раньше страна посмотрела патриотический фильм «Крейсер «Варяг», и звучала великая песня о великом корабле.

Какие все оптимистичные события!

Таким вот является «исторический фон» перед началом критического разбора новой главы Абакуса. Теперь можно и начинать…

Дошкандыбал заморский Аника-воин до обобщений, которые, учитывая недоброкачественную работу по сбору и обработке информации, было бы ошибкой называть выводами. Ибо не сделал автор паузы, не задумался, не утрудил себя вопросами: а что дало мне изучение событий 27 января? не жаль потраченных усилий? на каком уровне я оказался? есть что сказать людям?..

Однако бессвязно и поспешно написана глава. Отсутствует философская проницательность. Случайные примеры не стали доказательствами; зато искаженные факты явились основой ложных высказываний. Нехватка «нужных» автору событий, искусственность и бесполезность большинства «вычислений» привели к грубейшему нарушению логики подачи материала: вместо того чтобы опираться на упомянутые в предыдущих главах сведения, в заключительную - аналитическую - часть статьи вводятся новые факты…

Иноземец «прочен» в своей позиции - он в коме. Помочь страдальцу-писателю невозможно. А поиск ошибок необходим: «на Руси не все караси - есть и ерши»… Не исключено, что кто-нибудь и спасибо скажет…

«Автор уделил много места анализу…», - первые слова Абакуса, вынуждающие сразу возразить: действительно, места много, но вот с анализами - полный афронт.

Вот такая «мысль дня» и стала лейтмотивом очередной главы.

Абакус приводит, как думает, «убийственный» факт, но его интерпретация не вызывает доверия: «…На уже упомянутых… последних стрельбах на пути к Чемульпо, крейсер показал вот это - Он вёл огонь на ходу 12.5 узлов, выпустил 36 152-мм, 33 75-мм, 56 47-мм и 20 37-мм снарядов. В щит попали 1 75-мм и 2 47-мм снаряда!».

Это не разбор стрельбы! Щит - много меньше реального корабля, и попасть в него маловероятно. Было бы слишком просто, если бы артиллеристы после каждой стрельбы суммировали прямые попадания и таким образом оценивали успешность боевого упражнения. Но так не бывает, потому что у каждого снаряда «есть» рассеивание. Поэтому специалисты не считают снаряд, отклонившийся на допустимые расстояния, как пролетевший «совсем мимо» цели. Вот это и надо было выяснить Абакусу: сколько снарядов попало в эллипс, в центре которого оказался щит. А вдруг с точки зрения законов рассеивания стрельба не была плохой?

Повторюсь: мнение Абакуса убедительным считаться не может.

Взглянуть на постановку артиллерийского дела надо и шире: нельзя требовать невозможного, чтобы командир корабля расходовал снаряды сверх лимитов, отведенных на боевую подготовку. Недостатки были общими: «…В обучении судовой артиллерийской стрельбе экономия приводила к тому, что в год на каждого комендора (не говоря о других матросах, которые совсем не стреляли), приходилось лишь по несколько боевых выстрелов* (* Мы подразумеваем здесь так называемые «практические» и «боевые стрельбы», так как стрельба из стволов 37-мм орудий, очевидно, не может идти в счет)…», - писал А. В. Немитц (Беглый очерк морских операция русско-японской войны. «Морской сборник», № 4, 1912. - С 162).

Вот сколько нераскрытых тем возникает! Выводы Абакуса простоваты, неверны, не позволяют дать полноценных рекомендаций.

Еще неудачное место: «Если в начале боя еще видны хоть какие-то осмысленные действия (например, выбор типа снарядов - бронебойные, а не первые, попавшиеся под руку), то, начиная с первых попаданий в “Варяг”, его стрельба совершенно теряет контроль. Ссылки на то, что вышли из строя дальномеры, безосновательны. До самого конца боя, на крейсере действовали неповрежденными как минимум половина (3) дальномерных станций…».

Вопрос: а какие другие типы снарядов были под рукой комендоров? Я как-то уже говорил, что на выбор снаряда влияет только дистанция до противника.

Новая туманность: откуда Абакус «достал» еще три «дальномерных станции», если на «Варяге» их было всего две?

И здесь Абакус мелко мыслит: «Подвиг подразумевает, что люди на корабле совершат, что-то необычное, далеко превосходящее их ординарные способности. “Превзойдут себя”, “прыгнут выше головы”…».

Любой взрослый человек знает, что подвиг - это героическая расплата за свои или чужие ошибки. Вот с этих позиций и надо начинать беседы о «прыжках выше головы».

Опять Абакус искажает события: «Цусимское сражение началось массированным ударом русской артиллерии по японскому флагману. Того на мостике остался невозмутим и корабль продолжал двигаться прежним курсом. Иная обстановка была на русском флагмане “Суворов”. Уже через 10 минут после начала боя флагман начал уклоняться, менять курс».

Мне-то хорошо понятна «невозмутимость» японского адмирала в начале боев 28 июля 1904 г. и 14 мая 1905 г.: Того в обоих случаях «промахнулся»:

1. В бою с порт-артурской эскадрой неприятельские броненосцы очень неудачно сманеврировали и скатились на кормовые курсовые углы русских кораблей. Японцы долго догоняли, стреляли (причем огонь 1-й эскадры был не хуже) и прорыв почти состоялся, если бы не гибель контр-адмирала В. К. Витгефта.

2. 14 мая японские броненосцы вместо того чтобы занять позицию в голове 2-й эскадры, легли на боевой курс почти на траверзе русского флагмана.

Вот почему адмиралу Того было не до эмоций: он всякий раз переоценивал ситуации, судорожно искал выходы из тех положений, в какие сам себя поставил.

Но самое главное - Абакус подменяет одно понятие другим. Он путает противоартиллерийский маневр и «терпеж до последней невозможности». (Зафиксировано, что в начале Цусимского боя японский флагман менял курс и скорость чаще, чем русский. Японские корабли, как только к ним начинали пристреливаться, сразу выходили из общей линии.)

…Скажу, что не вижу какой-либо серьезной основы для выводов, которые приводит Абакус.

Неумение использовать цитату в качестве доказательства - еще одна сторона отсутствующего таланта Абакуса: «И сам адмирал Рожественский, этот гордый и заносчивый человек, скрываясь от осколков, постепенно сгибался все ниже и ниже. Наконец перед огнем своего противника он вынужден был стать на колени. Он первый подал такой пример другим. Сгорбившись, втянув голову в плечи, он скорее был похож на обескураженного пассажира, чем на командующего эскадрой. Лишь изредка кто-нибудь из молодых офицеров на момент выглядывал в прорези” (А.С. Новиков-Прибой. “Цусима”)».

Не секрет, что бывший баталер А. С. Новиков писал свой роман с классовых позиций, когда все «царское» было синонимом «плохого». Но еще один участник боя - капитан 2 ранга В. И. Семенов - отмечал иное: «…Что, знакомая картина? Похоже на 28 июля? - высунулся из своей башни неугомонный Редкин. «Совсем то же самое! - уверенным тоном ответил я, но это было неискренно: было бы правильнее сказать - «совсем не похоже». Ведь 28 июля за несколько часов боя «Цесаревич» получил только 19 крупных снарядов… Такой стрельбы я не только никогда не видел, но и не представлял себе. Снаряды сыпались беспрерывно, один за другим…» (Семенов В. И. Расплата. - СПБ: Гангут, 1994. - С. 498).

Вот никто не мешает Абакусу поставить ребром вопросы:

1. Кто более прав: баталер, рассказывающий о «Суворове» с чужих слов, или офицер, описывающий свои впечатления?

2. Что такое «боевой дух»? (От себя добавлю - исключительно для полноты раскрытия темы - и сколько его «присутствует» в Абакусе, чтобы он мог так вольготно судить других?) Как много боевого запала может быть у здорового человека и у нравственно и физически истощенного? Что свидетельствуют документы об употреблении японцами перед боем саке, о паниках в их «стройных рядах», о случаях добровольной сдачи в плен? На войне как на войне: картина смерти потрясет любого.

Пусть Абакус более внимательно почитает историю русско-японской войны, поразмышляет или послушает серьезные речи, вот тогда и можно будет ему приступить к раскрытию темы.

«Изобличить» В. Ф. Руднева Абакус не в состоянии. Поэтому привлекает в качестве «эксперта» или «свидетеля» совершенно постороннего человека - полностью «сухопутного» Е. И. Мартынова, автора книги «Из печального опыта русско-японской войны», в которой «Варягу» и «Корейцу» уделено несколько понаслышке написанных строк об отсутствии геройства у героев Чемульпо. (Уверен, что данного труда он не читал, а передрал цитату из чужой печатной работы - даже ни одного многоточия не изменил и не допустил ни единой (!) грамматической ошибки.)

Е. И. Мартынова нельзя считать авторитетом по флоту, а значит, рано делать выводы об абсолютной правоте одной стороны. То есть нет смысла и считать фразу из «Печального опыта русско-японской войны» в качестве аргумента.

Завершается глава совсем по-абачьи: внезапно заходит речь об одном из столпов русской литературы: «…В идеях, которыми Руднев пользуется для своего оправдания, явно чувствуется подражание Льву Толстому».

Среднее образование сумело миновать Абакуса без ущерба для себя - не раз тому дивился. В знании классической литературы иностранец никогда уличен не был. Так и незачем автору главы о «Варяге» следовать западным штампам, обязывающим «для веса» упоминать Толстого, Чехова и Достоевского. (Кстати, тема «рашен водка» была также «отработана» Абакусом.) Таким «дежурным блюдом» уж сколько лет кормят иностранцев.

Заключаю, что Абакус всего лишь копиист чужих стандартов. Правда и то, что в свое время талантливый В. В. Маяковский посоветовал своим подражателям: «Не делайте под Маяковского, а делайте под себя».

Выводы по главе «Подвиг "Варяга"».

1. Пустышка - и автор, и его глава.

2. К самостоятельной работе Абакуса допускать преждевременно.

Тим